* * * Вечер бросил на последний кров Запах разгоревшихся обид В тишине безмолвья эхо слов Давит и давным-давно горит Я, к несчастию забыл слова, Мысли мои тают на ветру. И трещит от боли голова, И конца не будет по утру. А в камине догорает день, И пощады просят небеса, Но ложится молчаливо тень, И дождей умолкли голоса. Сон бросает вызов, но пока До него коснуться нелегко. Пропадает на листке строка И до перемены далеко.
* * * Мелкий дождь, пронзая мрак и тишь Капает устало за окном. Он заставил сотню медных крыш Распрощаться в эту ночь со сном. Мне тревожно, так же как и им. Я над пропастью опять повис. А огонь погас, и серый дым Не даёт упасть мне шумно вниз. Надоест всё: лягу я в постель, Потихоньку дым развеет грусть И, под ливня бешеную трель, В мир реальный снова я вернусь. Не поверю я своим глазам: Что же было, пять минут назад? Всё исчезло, я остался сам, Дождь со мной и крупный белый град. Что же это? Бедная мечта? Или запоздалая любовь? Суета? Безмолвье? Красота? Всё на свете перепутал вновь.
* * * Нет ни света, Ни радости. Горечь и мрак. До ужасного страшно вокруг. Если вдруг изменяет невеста- пустяк. Но когда изменяет друг… С ним мы прожили годы, плечо о плечо, С ним делили одну кровать. За него в злые ссоры вступал горячо, За него я ходил умирать. Он мне был родным братом и даже отцом, Я ему отдавал свою кровь. А, когда повзрослев, мы влюбились потом- Я ему уступил любовь. Я прощал ему всё, ведь это же друг. И беда мне была не беда. А знакомые нам говорили вокруг: « Вот друзья! Не разлей вода» Нашу дружбу мужскую я свято хранил, Он платил мне любовью скупой. Только разве за это я гнев заслужил? Крест на дружбе и встречам – отбой. Я смириться не в силах, что это мой враг. Всё пустынно. Жизнь – замкнутый круг. Если вдруг изменяет невеста – пустяк, Но когда изменяет друг…
* * * Через белую, туманную завесу Ко мне тянется множество рук. И эти руки не знают меры, Не признают покой. Они преграждают дорогу к сердцу И создают монотонный стук И я забываю, какой я веры И, вообще – кто такой. А руки эти всё ближе и ближе И толкают меня в обрыв. Но вдруг гаснет свет, и рук уже нету. Осталась лишь белизна. И кажется мне, что я один выжил, Когда прогремел игрушечный взрыв. И нету пути обратного к цвету- Всё белое, как стена.
* * * Цвета радуги Разные цвета радуги Падают дома хижины, Только стороной каждый раз Мой обходят дом. В доме хорошо стало бы, Очень хорошо, если бы В доме у меня хоть на час Цвет возник любой. Красный принесёт радость мне, Приведёт оранжевый цвет. Тот напомнит: жизнь бьёт ключом, Мысли даст понять. Жёлтый принесёт цвет в окне, А зелёный листьев букет. Он укажет мне что почём- Надо выбирать. Принесёт мечту голубой, Синий позовёт за собой В моря незнакомую даль И на парусах. Только где мне взять цвет такой, Что приблизит мне образ твой И напомнит мне про печаль На твоих глазах? Может фиолетовый цвет Сможет как-нибудь мне помочь? Нет, не может он ни черта, Ни его вина, Что не красит в окнах рассвет, А приносит лишь только ночь И пока всё это – мечта, В доме белизна.
* * * Шали девичьи пёстрые прибирая к рукам Мне понять очень хочется: что такое я сам. Мне не нужно восторженно просто так в душу лезть, Но узнать должен правду я: что такое я есть? Не придумал нечаянно за непрожитый день Ни домов белокаменных, небросающих тень. Ни поэм, ни рассказиков, ни печальных стихов. Не летал в куче праздников и не сбросил оков. Неизбежно и медленно опускаюсь ко дну, И непрожитый день мой мне никогда не вернуть. Это – просто глубокие голубые глаза, Это – просто бессонница. Это в небе гроза.
* * * Я вновь встречаю обиды На каждом шагу своём, Но я не подам и виду, Что мне их портрет знаком. Я просто укроюсь молча За сверканием огней. Стало чертовски сложно Быть властелином дней. Стало чертовски больно Видеть старую мать. Быть донельзя довольным, Жить и не умирать. Стало ужасно страшно Людям читать стихи, Стало ужасно глупо Мне за свои грехи. Стало смешно и грустно Делать из девочек фей И не считать минуты, Быть и не видеть дней. Брать и не дать ответа, Взять и забыть долги. Утром не видеть света, Ночью не слышать шаги. Выкурить сигарету И не увидеть сна, Не улыбаться лету И не достать до дна. Не превращаться в слякоть И над землёй не плыть. И так невозможно плакать, И так тяжело любить!
* * * Я уйду очень скромно. Я никого не ждал. В этом мире огромном не учинил скандал. Я уйду незаметно. Пусть веселятся враги. Больше не будет места, даже моей ноги. Я не достигну цели, Я не замечу зла Не на больной постели – я догорю дотла. И, потерявши друга, выпьют друзья вина, Может, заплачет подруга, и зарыдает жена, Если они ещё будут, если они не уйдут, Если они не забудут, после меня поймут. Я уйду очень тихо, к жизни не буду ревнив. Не испытав фунта лиха, мира не изменив. Но, потерявши веру, я уже сам не свой. Ты позовёшь к барьеру – я пойду за тобой. Но я не буду драться, не подниму пистолет, Я буду улыбаться. Мне ведь немного лет. Я жить не буду вечно даже в сердцах людей. Жаль, что я был беспечным; жаль, что терял друзей. Жаль, что грустить о многом я не умею. Чтож! Вот бы спросить у Бога: « Кто на меня похож?» Я уйду осторожно. Так больше жить нельзя! В жизни чертовски сложно. Может, родился зря? Выпьют самую малость пусть за меня друзья. Что от меня осталось? Только любовь, да я!
* * * Я под ливнем бумажных дождей Ухожу на заре в никуда, Я закрою непрочную дверь Сквозь которую бродят года. Я исчезну под мраком ночей. Для тебя может быть и смешно. Ты не ставь на прощание свечей, Для меня это ведь всё – равно. Это чуточку жалко – чтож, пусть. Я устану бродить по векам, Я вернусь! Непременно вернусь, Чтоб тебя отгадать по глазам. Я вернусь через тысячу лет, Если лица не смоют дожди. Нарисуй мой небрежно портрет, Если сможешь – меня подожди.
* * * Я хотел простить, да не умею. Я хотел забыть, да не могу. У меня судьба украла фею, А меня оставила в снегу. Я хотел уйти, да невозможно, В мире ещё нет таких дорог. Я хотел понять, да очень сложно: Почему тебя я не сберёг? Я хотел бежать туда, где не был. Я ушёл, куда глаза глядят. Снег был чёрным, а казался белым. Я скитался, а пришёл назад. Посмотрел в глаза и не увидел Тех бездонных, голубых озёр. Равнодушие – это выстрел в спину, Это в сердце нож, а не укор. Время лечит. Это – доктор славный. Для души моей открыт простор. Почему я пациент бездарный? Почему с судьбой затеял спор? Как всё вспомню, без вина хмелею. Жаль, но на другом я берегу. Я хотел простить, да не умею. Я хотел забыть, да не смогу.
* * * Над городом застыла ночь, Свет ярких звёзд тревожит душу. Я беды прогоняю прочь, Я жду тебя, и ты послушай Мои нелепые слова, Что я тебе сказать забуду. От ветра шелестит трава, Листов исписанные груды. Мне улыбается луна Своим кроваво-диким ликом. И в этом есть моя вина, Что о себе напомнил криком. Давно нетопленный очаг Не согревает моё тело. Мой лучший друг – мой первый враг! Мне это всё осточертело. Нет! Всё как тысячи чертей, А может даже миллионы. Никто не ставит мне свечей, Шумят забытые вагоны. И нарушает тишину Ночную крик печальный птицы. Не ставлю я тебе в вину, Что не могла мной насладиться. Но я простил и снова жду Твоих немыслимых признаний. Наверно, только в них найду И счастье, и очарование. Пусть с появлением твоим Мой дом пустынный засияет. И я останусь невредим, И может, доберусь до рая. Я буду гладить твою грудь И целовать сухие губы. Я навсегда забуду грусть И то, что был когда-то грубым. Я верю: ты пленишь меня. Обнимешь ласково в экстазе… Вот так сижу и жду тебя На новом финском унитазе.
* * * О! Женщины! Кто только мог Придумать вас на свете белом? Вас озарил душой и телом Создатель наш – Великий Бог! Вы всем обязаны ему И нам чуть-чуть, наполовину. Из лишнего ребра мужчины Создал он вас, пронзая тьму. Вы всё на свете для меня: Среди зимы кусочек лета, Вы - солнца луч! Вы - блики света! Вы – ночь посередине дня! Вы – капли утренней росы! Вы – белоснежные берёзы! Вы, словно в раннем мае грозы На небе средней полосы. Вы – жизнь и слёзы, и любовь! Печаль и радость, и веселье, Глоток вина среди похмелья, Лишь из-за вас волнует кровь. Вы просто запахи весны! Вы для поэтов вдохновение! Вы тяжкий труд и озарение! Вы из волшебной сказки сны! Вы соль на ране, что в душе, Которая болит и ныне. Оазис в золотой пустыне, Пусть с вами рай и в шалаше. Пусть разбивал я вам сердца, Но из-за вас в постели плакал. Я бы вас всех давно оттрахал, Да жаль, что капает с конца.
